Отстойник - Страница 4

Завтрак мы разделали в две вилки до обидного легко, я даже призадумался о том, что иногда рано вставать полезно, чтобы урвать от жизни такую вот нежданную радость. Мик замыкал сковороду под стол, чтобы не пришлось мыть, вытащил из шкафчика банку с кофе, и вот тут-то у нас начались проблемы.

Первая из них позвонила в дверь, и Айрин содрогнулась. Вот тебе на. Меня она, значит, совсем не боится и даже готова стукнуть при встрече, а от обычного звонка трясется. Странно это. В моем доме самое страшное, после паука в чулане, — это я. Но есть в этом содрогании и доля истины. Приличные люди в мою дверь не звонят. Они вообще обходят мой дом за милю. Почему-то. Или уж вламываются без звонка, с воплями: «Всем стоять, ПОЛИЦИЯ!!!»

— Ждем еще кого-то? — осведомился я у Мика. С него станется открыть у меня на кухне симпозиум раскачанных теток. А может, это тот призреваемый мною Лу Ферриньо. Тогда фону и открывать. Пока они будут толкаться своими анаболическими анатомиями между стеной и вешалкой, я успею добежать до канадской границы и вернуться с циркулярной пилой, против которой поди еще подбери аргумент.

— Неа. И так перебор процентов на…

Мик мучительно уставился на Айрин и даже попытался посчитать на пальцах, однако считать до одного оказался не горазд, так что замолчал и обиженно задвигал ушами.

— А ты? — поинтересовался я у самой Айрин.

— М-может быть. Надеялась не дождаться…

— Все так плохо?

— Лучше не открывать.

— Тааак! — подхватился Мик с энтузиазмом. — Я пошел?

Ну вот еще. С такого козыря сразу ходить — даже не смешно. Попробуем-ка мы сперва по-хорошему.

— Я пошел. Ты прикрывай.

— Зер тут, — подытожил фон и полез в чулан. Во дает. Совсем паука не боится, это ж надо.

Я прошествовал к двери, на ходу приглаживая волосы. Оказии — они разные бывают. А вдруг… Нет, я все понимаю, вряд ли, чудес в природе давно не бывает, но — вдруг?.. Надежда умирает последней.

Я открыл входную дверь.

«Надежда» умерла в жутких конвульсиях. Передо мной стоял сумрачный тип латинского происхождения, лет эдак сорока, на вид так еще гаже меня, в инвалидного покроя костюме и галстуке типа «на спор надел». Если бы на него какнула птичка, я бы нимало не удивился. Эту птичку немедленно канонизируют, а в ее птичьем раю признают парагоном и выдадут целую корзину вкусного хлебного крошева за финальную реализацию самого нечистоплотного птичьего предназначения. В общем, дрянной человечек пришел, совершенно несимпатичный и даже в какой-то степени идиот, ибо явно не рассчитывал столкнуться со мной.

— Эээ, — выдал он глубокомысленно.

А кого, интересно, ждал? Зорро? Вчера пусть приходит — я здесь живу.

— Дайте догадаюсь, — сказал я. — Вы Свидетель Иеговы или продаете тальк от блох. Кучи чемоданов с тальком не вижу. Итого — вы Свидетель.

— Чего? — уточнил собеседник отвлеченным тоном.

— Вынужден отказаться вступить в ваши ряды, но, может быть, возьмете буклет Кришны, корешок от билета на самолет и… и… и картинку «Раскрась сам»? (Чего только не валяется у меня на тумбочке в прихожей). — Всего за два доллара познаете тайны индуизма!

Кстати, суперпредложение. Туева хуча тайн за два паршивых доллара. В следующий раз надо просить червонец, не меньше.

— Не, — латин собрался с мыслями. — Не верю я в этого…

— Да Кришне по фигу. Главное, буклет купи. Половина сборов пойдет в Фонд сохранения дельфинов, честно-честно.

Ну ладно, пусть не так уж и честно. Не в этом суть. Первое правило безопасности — не упускай инициативу. Упустил — и латин прошмыгнет мимо, выпьет твой кофе, сожрет твои чипсы, там же на кухонном столе поимеет твою (или как минимум местную) Айрин, впарит тебе за два доллара буклет своего Кришны и будет таков. И, смею вас уверить, дельфины с тех двух долларов хрен чего получат. Так не пойдет. Эх, знать бы, где его чипсы, и Айрин!.. Нет на свете ничего эффективнее превентивного коврового бомбометания.

— Ты, короче, кто?

Ого, да он пошел в атаку!

— Я? Ну ты даешь, темнота! Я Штолтехейм Рейбах Третий, известный косметолог. Ай-кью под три сотни. И это… голубой. Заходи, красавчик, поработаем над твоим имиджем.

Видели бы вы, как он стреканул. Ошибся я, наверное. Нету ему сорока. Не живут идиоты по стольку. Научно признанный факт.

Я прикрыл дверь и посмотрел в глазок. Латин проворно отступил до проезжей части и тут, видимо, смекнул, что остался с носом. Я вообще-то тоже ничего не понял, но у меня есть Айрин, и пусть она только попробует утаить пару битов информации. А он помялся немного да и побежал вприпрыжку куда-то по улице. Ну и скатертью дорожка. Однако с гнусным имиджем я перестарался, раз даже такой изнуренный компадре дернул без раздумья.

Я двинулся обратно на кухню и за первым же поворотом повстречался с Миком. Чудо природы вооружилось — ни больше ни меньше! — помповым ружьем! Неужели собирался палить из него в узком коридоре? Шпиговать, значит, мою драгоценную персону картечью. Маньяк. Учишь его, учишь, и все равно в ответственный момент ему проще проломить стену кулаком, нежели вспомнить, с какой стороны у гранатомета снимается защелка предохранителя. А в чулане у нас, оказывается, полно всякого забавного! Я-то думал, он шваброй ощетинится.

— Эк ты его, — сказал фон с уважением. — Прямо с родным джорджианским прононсом.

— Ружье заряжено?

— Не знаю.

— А если бы он меня пристрелил?

— Хмм. Тоже не знаю. А он мог?

— Не знаю. — Могу я, в конце концов, тоже прикинуться ветошью?

Айрин стояла посреди кухни с настороженным видом, совершенно невзначай положив лапку на рукоять мясного тесака. Здоровенного такого, знаете, тесака, Мик им порой в пинг-понг играет со стенкой. Апельсинами.